Письмо старого виленского еврея Моше Рабейну



 


Пинхос Фридберг (Вильнюс)

 

Несколько фактов

В 1998 году декретом Президента Литовской Республики была создана «Международная комиссия по оценке преступлений нацистского и советского оккупационных режимов в Литве».

Комиссией руководит тандем   Э. Зингерис – Р. Рачинскас: первый из них – председатель, депутат Сейма Литвы от партии консерваторов, второй – исполнительный директор. Община евреев Литвы в Комиссии не представлена.

 

Предисловие

16 ноября 2012 года на Европейском форуме «Единая Европа – единая история» я стал живым свидетелем выступления г-жи И. Вилькене  заместителя директора этой Комиссии и координатора эдукологических программ. Именно так представил ее председательствовавший на заседании д-р  Н. Шепетис, добавив, что она «доводит до ума, поощряет, заставляет мыслить учителей истории!»

В работе форуме принимали участие представители не только всех стран Европейского союза, но и бывших советских республик – России, Украины, Белоруссии, Молдавии и др.

Заключительная часть выступления г-жи Вилькене произвела на меня (увы, только на меня) столь сильное впечатление, что я счел необходимым опубликовать ее стенограмму. В ней не пропущено ни единого слова! Владеющие литовским языком могут в этом легко убедиться, прослушав аудиофайл. Процедура занимает всего лишь 4 минуты 57 секунд.


Стенограмма

(перевод с литовского языка)

 

Я только один пример хочу [привести], без слайдов.

Год тому назад меня пригласили участвовать в наш Центр толерантности, который находится в Тяльшяй, в гимназии [имени] епископа Борисявичюса. Они организовали  конференцию, посвященную 70-летию уничтожения гетто Тяльшяй. Организовали конференцию вместе с Духовной семинарией Тяльшяй. Ну, известно, Тяльшяй очень далеко, пригласила с собой одну коллегу, из Вильнюса, из Виршулишкес, из другого Центра толерантности. Мы решили посмотреть, что же интересного наши учителя из Тяльшяй представят. На конференции, как [вы] знаете, много выступлений, как и здесь, одно – интереснее, другое, может быть не столь интересное.

На конференции было около 200-300 учеников – очень-очень много, из всех школ Тяльшяй, старших классов и очень много учителей.

Ну и во второй половине дня, когда конференция стала довольно скучноватой, уже уже как  понимаете, все устали, поднялась на сцену женщина, пожилая, назовем сеньорой, которая, взяв листок, начала очень неинтересно зачитывать, дескать, я дочь такого-то, который спас евреев, и ну, таким поучительным тоном что-то читала. Я сидела рядом с ксендзом и спросила: почему она читает, почему не рассказывает своей истории, истории отца. Она этого точно не слышала, но через какое-то время, прочитав ею написанное, так как очень волновалась, отложив листок, начала рассказывать историю. В то время зал был полон-полнёхонек  и было шумно, но когда она начала рассказывать свою историю, весь зал замер. И точно также я стояла, нет, не стояла, а сидела и слушала прямо прямо так внимательно, потому что это была такая интересная история.

А история была о том, что в сорок первом году, когда нацисты решили в Тяльшяй создать гетто, ее отец, которому было примерно 30-32-35 лет, и который был женат, а его жена ждала ребенка, именно эту женщину, которая выступала в прошлом году. Когда ее мама еще была беременна ею, решили, что надо спасать соседей евреев, которых довольно немало жило вокруг их дома. Это была небольшая деревушка. Вместе с другим соседом решили, что они спасут две семьи. Но так как дом этой женщины, отец которой спасал, стоял подальше к лесу, решили, что лучше всего скрывать их в этом доме.

И что же они сделали?

Выкопали огромный-огромный бункер, большущую яму, и взяли 43 евреев, своих соседей. И прятали их с сорок первого до сорок четвертого. Укрывали их, опасаясь соседей, каждую ночь, открывая тот бункер, давая подышать свежим воздухом, организовывали еду, сами будучи небогатыми. За то время в этом бункере родилась еще одна девочка. Следовательно, спасли не 43, спасли 44 человека!

За то время беременная женщина, жена спасателя, тоже родила – эту женщину, которая рассказывала нам историю. И она об этом рассказала так просто, знаете, как об обыденной, само собой разумеющейся вещи – спасали людей. И мы, те, которые тогда стояли, то есть сидели в этой аудитории и слушали, мы думали, что как три года организовывать еду, зима, одежду, то есть гигиенические условия.

Kак люди это сумели?

И эта история, думаю, учила очень многому. В первую очередь – стремлению помочь, помочь другому, о жертвах, те, которых прятали, о тех, которые старались этих людей найти, о… об этом эта история, о тех людях, ведь те, которые спасали – это всего две семьи, четверо человек, они опасались просить помощи у других, так как боялись, что на них донесут. И правда, так много в этом моральных вещей. Поэтому я думаю, что такие истории, то есть личный опыт  с историей очень  важны. 

И конечно, исследования, которые проводят историки нашей комиссии, очень важны! Очень важно знать числа! На самом деле, важна действительно объективная историческая правда. Она важна!

Однако личное отношение, говорим ли мы об одной оккупации, или говорим о другой, это безмерно важно. Я в это сама верю, я думаю часть из вас также об этом  думает. И всем желаю успеха и хорошего Дня толерантности.      


 

* * *

Письмо старого виленского еврея Моше Рабейну 

 

 

Перевод с языка идиш:

Мой дорогой Моше Рабейну!

Ты единственный на нашей бренной земле человек, кто имеет контакт со Всевышним. Будь так добр, передай ему мое письмо. Может быть, он ответит мне на три моих вопроса:

1. Как я могу теперь известить всех участников форума, что вместо объективной информации им подсунули, прости меня грешного, полную чушь (идиш: «а бобэ майсе» – буквально «бабушкина сказка»)?

 2. Как  я могу теперь сообщить сотням литовских школьников, что при изучении Холокоста им излагали не факты, а, прости меня грешного, миф?

3. И главное: как ты думаешь,  могу ли я теперь вообще доверять материалам этой Комиссии?

P. S.

1. По моей просьбе стенограмму выступления г-жи Вилькене записал (с имеющихся у меня DVD заседаний форума) и перевел на русский язык  Borisas Gelpernas .

Его отец Dmitrijus Gelpernas (1914 – 1998) в 1941-1944 являлся узником Каунасского гетто, заместителем секретаря комитета антифашистской организации, с июля 1944 года и до своего освобождения – узником концлагеря Дахау. Его  мать Sulamif Gelpernienė – Lermanaitė (1926 – 2003) – также была узницей Каунасского гетто.                                                                                

2. В отличие от г-жи Вилькене, озвучившей материалы Комиссии, я выражаю только свое мнение, да мнение своей жены – бывшей узницы Каунасского гетто. Мои бабушка и дедушка, многочисленная родня со стороны матери, нашли свой  вечный покой в Понар (Paneriai). Память о них и двухстах тысячах невинно убиенных соплеменников дает мне силы настойчиво добиваться опровержения «фактов», не имеющих ничего общего с наукой по имени История.                                                                                                    

3. Лучшей рекламы деятельности Комиссии, чем распространение выпускаемой ею продукции, я придумать не смог: стенограмма увидит (увидела) свет на пяти языках – литовском, русском, английском, иврите и идиш. На тех же языках на You Tube появится видеоролик «Aš vieną pavyzdį tiktai noriu, be skaidrių» (Я только один пример хочу [привести], без слайдов).  Для чтения закадрового текста на русском, английском и иврите я постараюсь пригласить звезд мирового шоу бизнеса, имеющих еврейские корни. Надеюсь, они это сделают в качестве мицвы.  Текст на «мамэ-лошн» – моем родном языке идиш – я озвучу сам.

P. P. S.

После завершения рекламной компании я воспользуюсь мудрым советом бывшего директора балтийского информационного агентства BNS (Baltic News Service) г-на А. Рачаса:

«милый Пинхос, называющий себя «профессором»… засуньте в рот кляп, залезьте под стол и молчите…»

Но только до появления… очередного «примера», без слайдов …

This entry was posted in In Russian. Bookmark the permalink.
Return to Top